Просмотр исходного текста страницы Пожарский, Сергей Михайлович (1900—1970)

Детство Сергея Михайловича Пожарского прошло в переездах. Его отец был земским врачом, и семья часто меняла место жительства, прежде чем «прочно» осела в Киеве. Мальчик увлекался коллекционированием марок и незаметно через эти маленькие миниатюры приобщился к искусству графики. Юношей он начал внимательно следить за художественными журналами. Его кумирами стали мастера «Мира искусства». Впоследствии он вспоминал: «Северная Пальмира» — Петербург — становился для меня магнитом. Казалось, только там можно работать».

Окончив гимназию в 1917 году, Пожарский стал брать уроки у художника А. Романова, затем у Н. Бурачека и поступил в только что созданную украинскую Академию художеств, где учился у Г. Нарбута и Л. Крамаренко. Здесь, в Академии, Пожарский встретил художников, так же преданно влюбленных в искусство графики, как и он сам, — Н. Алексеева, Л. Хижинского, М. Кирнарского. Прошло несколько лет, и все они постепенно перебрались в Петроград. Их творчество во многом определило облик ленинградской книги 1920— 1930-х годов.

Пожарский проявил поразительную активность. Только с 1923 по 1931 год он исполнил свыше тысячи обложек по заказам различных издательств. Среди них и затейливые орнаментальные композиции, идущие от образцов графики «Мира искусства», и обложки, сделанные в духе новых веяний. Такова, скажем, одна из самых известных работ мастера — обложка к книжке Д. Лузанова «Феликс Дзержинский» (1926). Она решена как плакат, броско, динамично, всего в два цвета — контрастно сопоставляемые красный и черный. Художник использовал для создания яркой, paдостной мажорной композиции новые символы, рожденные советским временем, — серп и молот, звезды, факел. Так Пожарский ассоциативно выражает главную тему книги — Дзержинский как пламенный борец за идеи революции.

Начиная с конца 1920-х годов художник все чаще, наряду с обложкой, решает внешнее убранство всей книги, с удовольствием и тщательностью вырисовывая даже мельчайшие, казалось бы, «незаметные» детали графического оформления, создает иллюстрации. Вдумчивый, влюбленный в книгу читатель, он всегда уважительно относился к замыслу автора. Его графический комментарий как бы дополняет рассказ. Как говорил Пожарский: «Через книгу я переношусь в другую эпоху, страну. Все нужно осознать и как бы побывать там... Так, сидя за столом, приходится быть путешественником по временам и странам». Художник тонко чувствовал стиль времени, аромат истории и умел неназойливо передавать их, подобно своим учителям - мирискусникам. Например, оформляя книгу «Зибенкэз» Жана-Поля Рихтера, он стремился сохранить ощущение графики XVIII века, не прибегая к прямым цитатам и подражанию.

В «Сочинениях Козьмы Пруткова» (1960) Пожарский добивался слитности графики и текста, юмора и добродушия, так характерных для интонации книги. Иллюстрации, рисунки на полях, орнаментальные детали — все стало важным в этом веселом и графически изысканном сопровождении текста. Художник рисует легко, быстро, изящно. Его графические росчерки напоминают случайные наброски в альбоме прошлого века. Но в этой «случайности» есть всегда продуманная позиция мастера, заботящегося о декоративном единстве не только каждой страницы, но и книги в целом.
Шрифты, написанные Пожарским, также подчинены общей устремленности его декоративной системы. В обложках («Подвиг Магеллана» С. Цвейга), титульных листах, заголовках он почти не применял «механических», по его мнению, наборных шрифтов, а писал их от руки. В «почерке» его шрифтов есть живое, импульсивное движение, и вместе с тем они декоративно-выразительны. Для художника, настроенного романтически, влюбленного в книгу как запечатленную жизнь, все эти формальные особенности — прямой путь выражения своего отношения к искусству и жизни.

Источник: ''"Художественный календарь 100 памятных дат", М., 1975 г.'' 

[[Категория:Художники-оформители]]<p>
[[:Категория:Пожарский, Сергей Михайлович|'''Работы художника''']]